Протоиерей Вячеслав (Винников)
“Я ПОВЕРИЛ ОТ РОЖДЕНЬЯ В
БОГОРОДИЦЫН ПОКРОВ...”
К оглавлению
Главная
страница
СКАЗКИ ЕСЕНИНСКОГО ЛЕСА
Давайте с благоговением войдем в этот
удивительный лес:
Пахнет
вербой и смолою,
Синь
то дремлет, то вздыхает.
У
лесного аналоя
Воробей
псалтырь читает.
Здесь можно и псалтырь
послушать, и с кроткими монашками помолиться:
По
меже на переметке
Резеда
и риза кашки.
И
вызванивают в четки
Ивы,
кроткие монашки.
В есенинском лесу даже можно отстоять обедню:
И
по кустам межи соседней,
Под
возглашенья гулких сов,
Внимаю
словно за обедней
Молебну
птичьих голосов.
И к всенощной можно поспеть:
Заунывным
карком
В
тишину болот
Черная
глухарка
К
всенощной зовет.
В есенинской степи можно молитьсяи без
молитвослова, вслушайтесь:
И
не отдам я эти цепи,
И
не расстанусь с долгим сном,
Когда
звенят родные степи
Молитвословным
ковылем.
И песню о Боге спеть вместе со степной касаткой:
Я
странник убогий,
С
вечерней звездой
Пою
я о Боге
Касаткой
степной.
В этом лесу можно и лампадку затеплить:
Покоюся
сладко
Меж
росновых бус,
На
сердце лампадка,
А
в сердце Исус.
И весну встретить, и вместе с птицами отслужить
ей молебен:
В
цветах любви, весна царевна
По
роще косы расплела,
И
с хором птичьего молебна
Поют
ей гимн колокола.
И даже можно помолиться на Божьи алы зори и
причаститься светлой ключевой водицы из ручья:
Позабыв
людское горе,
Сплю
на вырублях сучья.
Я
молюсь на алы зори,
Причащаюсь
у ручья.
В березовой роще можно услышать перезвон
колоколов, а в ветре - благовест:
Троицыно
утро, утренний канон,
В
роще по березкам белый перезвон.
Тянется
деревня с праздничного сна,
В
благовесте ветра хмельная весна.
Можно в этом лесу и на литии побыть:
Мир
вам рощи, луг и липы,
Литии
медовый ладан.
Все
приявшему с улыбкой,
Ничего
от вас не надо.
И посмотреть на лесное каждение
черемух:
А степь над пологом зеленым
Кадит
черемуховый дым.
И полюбоваться на “кадящих листвою берез”, а
потом побыть в лесной церкви и подобрать с земли уроненные четки:
В
зеленой церкви за горой,
Где
вербы четки уронили.
Самое главное - среди сосен и елок, если
внимательно приглядеться, можно увидеть самого Христа:
Между
сосен, между елок,
Меж
берез, кудрявых бус,
Под
венком, в кольце иголок
Мне
мерещится Исус.
Зайдите поглубже в есенинский лес, и вы увидите
Спасителя, едущего на рыжем осленке:
Сохнет
стаявшая глина,
На
сугорьях гниль, опенок.
Пляшет
ветер по равнинам -
Рыжий
ласковый осленок.
которому сосны и ели возглашают “Осанну”:
Прошлогодний
лист в овраге
Средь
кустов - как ворох
меди.
Кто-то
в солнечной сермяге
На
осленке рыжем едет.
Прядь
волос нежней кудели,
Но
лицо Eго
туманно.
Никнут
сосны, никнут ели
И
кричат Ему “Осанна”!
А, следуя за схимником, можно припасть к
незримому изъязвленному Спасителю:
Схимник
ветер шагом осторожным
Мнет
листву по выступам дорожным
Ицелует
на рябиновом кусту
Язвы
красные незримому Христу.
Побывайте
в есенинском лесу, не пожалеете!
ххх
Откуда в темном небе месяц?
Нет месяца на темном небе, темно, темно, особенно
в деревне, в лесу, в поле. У нас-то в Москве электричества много, но все
равно, когда небо темное, то скучно. А теперь давайте послушаем, откуда
взялся месяц.
То
не тучи бродят за овином
И
не холод.
Замесила
Божья Матерь Сыну
Колоб.
Вы, наверное, видели, детишки, как мама печет
пироги или делает печенье: ставит тесто, а потом из него сбивает колоб, а
потом разделывает и получаются маленькие пирожки со всевозможной начинкой
или вкусные круглые печеньица.
Всякой
снадобью Она поила жито
В
масле.
Испекла
и положила тихо
В
ясли.
Как видите: колоб готов, душистый, пахучий, с
маслицем, клади в рот и кушай... и тихонько Мама Христа положила его Ему в кроватку.
Заигрался
в радости Младенец
Пал
в дрему.
Заснул маленький Христос и...
Уронил
Он колоб золоченый
На
солому.
А колоб-то был очень хорошо запеченный, с
золотистой хрустящей корочкой и...
Покатился
колоб за ворота
Рожью.
А младенец Христос заплакал...
Замутили
слезы душу голубую
Божью.
И Мама Маленького Христа тоже расстроилась и...
Говорила
Божья Матерь Сыну
Советы:
“Ты
не плачь, Мой Лебедёночек,
Не
сетуй.
На
земле все люди человеки,
Чада.
Хоть
им малую забаву
Надо.
Видите, как Божья Матерь всех любит, и маленьких,
и взрослых, и нас, ваших мам и пап, считает маленькими, и тоже хочет
позабавить...
Жутко
им меж темных
Перелесиц.
Назвала
я этот колоб
Месяц.
Вот и просветлела от любви Божьей Матери к нам не
только в лесу, в поле, в деревенских избушках, в наших многоквартирных
домах, но и в наших душах и сердцах... А отсюда, наверное, пошла гулять по
детским книжкам и сказка про колобок... ну а то уже другая история...
Пускай
замесит тебе твоя мама
Колоб.
И
поставит в холодильник
На
холод.
А
потом испечет его в жаркой
Печке.
Для
вас, мои милые
Человечки.
ххх
Исус-младенец.
Есенинское про аистов и деток.
Собрала
Пречистая
Журавлей
с синицами
В
храме. “Пойте, веселитеся,
И
за всех молитеся
С
нами!
Милые дети, вы видели когда-нибудь Божью Матерь с
журавлями и синичками? Да еще в
храме, и чтобы Они пели, веселились и молились с нами? У поэта Сергея Есенина это вполне
возможно.
Молятся
с поклонами,
За
судьбу греховную,
За
нашу;
А
маленький Боженька,
Подобравши
ноженьки,
Ест
кашу.
Смотрите, как молятся за нас журавушки и синички:
поклоны бьют, отмаливают наши грехи, а маленький Христос сидит... и ест
кашу, точь-в-точь как мы с вами. А потом
Подошла синица,
Бедовая
птица,
Попросила:
“Я, Тебе, Боженька,
Притомив
ноженьки,
Молилась.”
А
здесь журавль и скажи враз:
“Тебе
и кормить нас,
Коль
создал”
А
Боженька Наш
Поделил
им кашу
И
отдал.
Каша, конечно, вкусная, но и поделиться надо. А
дальше вот, что приключилось: сидит
В
золоченой хате
Смотрит
Божья Мати в небо.
А
Сыночек маленький
Просит
на завалинке
Хлеба.
Отдал свою кашку Младенец-Христос малым пташкам
да долговязому журавлю, а самому стало нечего есть. Увидела Божья Матерь,
что Сыночек Ее голодный и...
Позвала
Пречистая
Журавлей
с синицами
Сказала:
“Приносите
птицы,
Хлеба
и пшеницы
Немало”.
Замешкались
птицы,
Журавли
и синицы,
Дождь
прочат.
Как бы и не слышат, о дожде толкуют...А
Боженька
в хате
Все
теребит Мати,
Есть
хочет.
Вышла
Богородица
В
поле за околицу
Кличет.
И никто не откликается на Ее зов, каждому есть
дело только до себя...
Только
ветер по полю
Словно
кони, топает
Свищет.
А в это время...
Боженька
Маленький,
Плакал
на завалинке
От
горя.
Есть-то хочется...
Плакал,
обливаясь,
И вот тут-то случилось чудо:
Прилетел
тут аист белоперый
Взял
он осторожненько
Красным
клювом Боженьку,
Умчался.
Украл что ли? Да нет, детишки. Слушайте дальше...
И
Господь на елочке
В
аистовом гнездышке
Качался.
В свое гнездышко он принес маленького Господа к
своим деткам и покормил Его. А здесь и Божья Матерь вернулась: видно, так
никого и не докликалась, чтобы дали что-нибудь поесть Ее Сынку.
Ворочалась
к хате
Пречистая
Мати
Сына
нету.
И пошла Его искать.
Собрала
котомку
И
пошла сторонкой
По
свету.
Шла,
несла немало,
Наконец
сыскала
В
лесочке:
Наверное, устала Божия Матерь, притомилась, и как
же она обрадовалась, когда увидела
На
спине катается
У
белого аиста
Сыночек.
Позвала
Пречистая
Журавлей
с синицами,
Сказала.
Обиделась Она все же на них , что не покормили
Сыночка.
“На
вечное время
Собирайте
семя
Немало”.
То есть трудитесь все время без устали.А потом
наказала белому аисту,
Что
с Богом катается
Меж веток.
Носить
на завалинке
Синеглазых
маленьких
Деток.
Вот так Божия Матерь отблагодарила аиста и всю
его аистиную семью. И приносят аисты маленьких детишек, их папам и мамам. И
нас с вами когда-то принесли, и синеглазых, и сероглазых, и с карими
глазками. А чтобы было недалеко нести, селятся они вблизи наших жилищ, а то
вдруг дорогой расплачемся, а на уговоры у них времени нет.
Малышам
в острастку
В
яркий день весенний
Написал
ту сказку
Я
- Сергей Есенин.
А батюшка Вячеслав её рассказал.
ххх
Не
ветры осыпают кущи,
Не
листопад злотит холмы,
С
голубизны незримой кущи
Струятся
звездные псалмы.
Я вижу - в просиничном плате,
На легкокрылых облаках
Идет возлюбленная Мати
С Пречистым Сыном на руках.
Это, кажется, васнецовская Богоматерь. Мой друг -
алтарник Николо-Хамовнического храма Павел Федорович - подарил мне такую
картину. Она висит у мамы в ее маленькой комнатке. И я долгое время никак
не мог успокоиться, когда принес ее домой, все смотрел и смотрел на нее, на
нашу Заступницу и не мог глаз отвести. И мама была очень довольна, походит
по комнатке, подойдет и опять посмотрит: Божья Матерь на облаках с
Предвечным
Сыном.
На
легкокрылых облаках
Идет
возлюбленная Мати.
С
Пречистым Сыном на руках .
А вот дальше страшно становится, для чего она
несет Своего Сына:
Она
несет для мира снова,
Распять
Воскресшего Христа:
“Ходи,
мой Сын, живи без крова,
Зорюй
и полднюй у куста”.
Поем мы и восклицаем: “Христос
Воскрес!”... и снова Его распинаем... даже не верится, что это мы...
и приветствуем Воскресшего.. и участвуем в Его распятии. Как же так,
неужели мы такие?Здесь для нас и слов не подберешь, и не знаешь, как себя
назвать, каким словом определить нашу сущность... Подумаем... И чувствуя
это, Матерь Божия, обращается к Нему, Своему Сыну:” Ходи мой Сын, живи без
крова, зорюй и полднюй у куста”. Чтомы можем здесь добавить? Это мы
оставляем Его без крова, это мы заставляем Его ночевать под кустом,
не пускаем в свои теплые обжитые жилища, которые Он нам дал по своей
милости...
Поэт зовет нас искать Господа:
И
в каждом страннике убогом
Я
вызнавать пойду с тоской,
Не
помазуемый ли Богом
Стучит
берестяной клюкой.
Стучит берестяная клюка, а ответа нет... кругом
молчание... заняты мы другим, своими делами, своими заботами...а клюка
стучит, стучит, может, и перестанет, и забудем о ней, и о том, Кто этой
клюкой постукивает...
И
может быть, пройду я мимо
И
не замечу в тайный час,
Что
в елях - крылья херувима,
А
под пеньком - голодный Спас.
Ххх
Шол
Господь пытать людей в любови,
Выходил
он нищим на кулижку.
Старый
дед на пне сухом в дуброве
Жамкал
деснами зачерствелую пышку.
Нищие.... они нас окружают везде... и на улице,и
в храмах... Часто можно слышать на исповеди: “Прошу у Господа прощения - не
подала нищему, прошла мимо, терзается от этого сердце... Как-то нехорошо на
душе”. Отчего нехорошо? Не подали, прошли... мы же что-то придумали в свое
оправдание... спешили, всем не подашь, я сама бедная, да больно уж на нищих
не похожи, или даже так: ну их всех, надоели, ноют и ноют, не дают спокойно
жить... А вот Сережа Есенин, 12-летним пареньком, как хорошо чувствовал,что
нищий - это Сам Господь. Его сестра Екатерина рассказывала, что, будучи
подростком, Сережа после службы в храме собирал всех нищих, стоящих на паперти,
и вел к себе домой. Все домашние это знали и готовили заранее обед для всех
нищих, убогих, больных, юродивых, калек...
Шол
Господь пытать людей в любови,
Выходил
Он нищим на кулижку.
Так вот отчего терзается наше сердце, вот отчего
так неспокойно на душе, когда мы проходим мимо... Самого Господа. Это Он
Сам испытывал нашу любовь к нему.
Увидал
дед нищего дорогой,
На
тропинке с клюшкою железной
И
подумал: “Вишь какой убогой, -
Знать
от голода качается, болезный”.
Подошол
Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно,
мол, сердца их не разбудишь...
И
сказал старик, протягивая руку:
“На,
пожуй... маленько крепче будешь”.
Видно, не разбудишь наши сердца даже такими
чудесными стихами, идущими из самой глубины души поэта.
ххх
Тебе
одной плету венок,
Цветами
сыплю стежку серую.
О
Русь, покойный уголок,
Тебя
люблю, тебе и верую.
Девушки плели венки и бросали в воду: куда
поплывет - там и суженый... Можно просто плести венок на свою или чужую
голову, а можно плести...венок для Руси и увидеть Русь в венке из полевых
цветов. Какую же надо иметь веру и любовь к своей земле, к своей Родине, и
какими чистыми рукамиплести для нее венок...
Мы стоим в храме и поем: “Верую во Единого Бога
Отца Вседержителя, Творца...”. Может быть, выйдя из храма, обратить нам
свой взор на голубое небо и пропеть или прошептать в священном трепете:
“Верую и в Тебя, моя Русь…” И отзовется Господь на это исповедание, и помилует Ее.
Гляжу
в простор твоих полей,
Ты
вся далекая и близкая,
Сродни
мне посвист журавлей
И
не чужда тропинка склизкая.
Человеку не чуждо ничто на земле. Можно споткнуться и упасть, а ты вставай и
опять иди, знай,что Господь поможет.
Цветет
болотная купель,
Куга
ведет к вечерне длительной,
И
по кустам звенит капель
Росы
холодной и целительной.
Даже
куга, болотная травка, нам помощница: иди к вечерне, помолись подольше, и
отойдешь, и полегчает... А капельки Божией росы, попав на твое лицо,
охладят и исцелят твои немощи.
И
хоть сгоняет твой туман
Поток
ветров, крылатодующих
Но
вся ты - смирна и ливан
Волхвов
потайственно волхвующих.
Вот это и есть наша Русь, благовонная, душистая.
Помните? Здесь русский дух, здесь Русью пахнет... Здесь и волхвы со своей
звездочкой, и мы с верой в эту звезду - в звезду Рождества на нашей русской
земле!
ххх
Красить рот в
жестяных поцелуях,-
Только
мне, как псаломщику петь
Над
родимой страной аллилуйя...
Как страшно надругались мы над своей страной. Как
страшно хоронить свою страну и себя вместе с ней....
Оттого-то в сентябрьскую
склень,
На сухой и холодный суглинок,
Головой разможжась об плетень
Облилась кровью ягод рябина...
Рябина не вынесла того, что порой выносит
человек, разбила свою красно-огненную головушку. А человек все выносит, ко
всему привыкает.... Не подлец ли он...Почаще бы нам вспоминать:
Заросший
пруд и хриплый звон ольхи
Что
где-то у меня живут отец и мать,
Которым
наплевать на все мои стихи,
Которым
я, как поле и как плоть,
Как
дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они
бы вилами пришли вас заколоть,
За
каждый крик ваш, брошенный в меня....
Какая вера, какая надежда на тех, кто дал нам
жизнь на этой земле... Какая уверенность в том, что родители никогда не
предадут, даже когда предадут все остальные. Бог дал отца и мать, - и они
грудью встанут на защиту сына или дочери. Вера в родителей сливается с
верой в
Родину:
Я
люблю родину,
Я
очень люблю родину!
Хоть
есть в ней грусти ивовая ржавь,
Приятны
мне свиней испачканный морды
И
в тишине ночной звенящий голос жаб.
До боли, до звенящей боли мы должны ее любить,
молиться о тяжкоболящей России.... и она нам ответит своей любовью. Она
долго и тяжело была больна, да и сейчас никак не поднимется со своего одра
болезни.....
"Тебе,
пожалуй, скоро будет тридцать....
А
мне уж девяность....
Скоро
в гроб.
Давно
пора бы было воротиться,-
Он
говорит, а сам все морщит лоб.-
Да!..
Время!...
Ты
не коммунист?"-
"Нет!"-
"А
сестры стали комсомолки.
Такая
гадость! просто удавись!
Вчера
иконы выбросили с полки
На
церкви комиссар снял крест.
Теперь
и Богу негде помолиться.
Уж
я хожу крадкой нынче в лес,
Молюсь
осинам...
Может
пригодиться....
Пойдем
домой-
Ты
все увидишь сам"
И
мы идем , топча межой кукольни
Я
улыбаюсь пашням и лесам,
А
дед с тоской глядит на колокольню
А как мы смотрели на колокольни многие, многие
годы, какие чувства испытывали, спросите каждый сам себя....
Мы
все по разному
Судьбой
своей оплаканы.
Кто
крепость знал,
Кому
Сибирь знакома,
Знать
потому теперь
Попы
и дьяконы
О
здравьи молятся
Всех
членов совнаркома.
Моя
мама, слушая эти строчки, говорила: “Как же хорошо Есенин все подметил, как
все хорошо понимал”. Мама много
ездила по монастырям, и помню, однажды рассказывала: “Сынок, была я в
женском монастыре в Киеве, там власти не поминают. Разговорилась я там с
одной монашкой, она мне говорит:
“За безбожные власти, которые закрывают храмы и гонят верующих, молиться
грех, и на это у нас есть благословение настоятельницы.” Мама упоминала и
другие монастыри, где твердо стояли в вере и не поминали своих гонителей.
Да и в московских храмах верующие в те годы напрошение о властех не
крестились, считая это грехом. Рассказывают, что в двадцатые годы некоторые
священнослужители это прошение произносили следующим образом: “ ... еще
молимся о богохранимой стране нашей и областех ея”. На слух очень
трудно было различить эту игру слов, и трудно было придраться, чтобы
подвести под какую-нибудь статью и наказать священнослужителя. А Есенин в
то время, наверное, заходил в храмы, где действительно молились о
властех. Таких было большинство.
Путь Есенина очень сложный, противоречивый. Он
признавался: “как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок”, но
несмотря на это, он сохранил и сберег где-то в тайниках своей души самое
главное.
Изба
крестьянская
Хомутный
запах дегтя,
Божница
старая,
Лампады
кроткий след.
Как
хорошо,
Что я
сберег те
Все
ощущенья детских лет.
Это написано в 1925 году. А в 1923 году написал:
Я хочу
при последней минуте
Попросить
тех, кто будет со мной, -
Чтоб
за все за грехи мои тяжкие
За
неверие в благодать
Положили
меня в русской рубашке
Под
иконами умирать.
ххх
То
ураган прошел, нас мало уцелело
На
перекрестке дружбы многих лет....
Но наша вера нас хранила, она дает нам силы и
сейчас...
Башка
моя словно август,
Льется
бурливых волос вьюном,
Я
хочу быть желтым парусом,
В
ту страну, куда мы плывем.
Страна у нас единственная... С ней мы жили,
ложились спать и вставали,... молились, шли в церковь и на работу, женились
и умирали... Она есть и будет - обновленная восстанет из пепла, воскреснет,
как Христос Воскрес! Воскреснет Россия? -Россия Воскреснет!
Но
и тогда,
Когда
во всей планете
Пройдет
вражда племен,
Исчезнет
ложи и грусть
Я
буду воспевать
Всем
существом в поэте
Шестую
часть земли
С
названьем кратким "Русь"
ххх
Спит
ковыль. Равнина дорогая
И
свинцовой тяжести полынь,
Никакая
родина другая
Не
вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать
у всех у нас такая участь,
И
пожалуй всякого спроси -
Радуясь,
свирепствуя и мучась,
Хорошо
живется на Руси?
Русь - очень теплое слово....Здесь все - и мама,
и любимая, и твой дом, и поле, и лес, и храм под боком..... Очень важно,
чтобы рядом с тобой был храм и твой самый близкий человек. С храмами и
близкими людьми на Руси жить тепло и уютно... А если посещает что-то грустное,
тяжелое, то сама же Русь человеку и помогает: через своих добрых людей,
через пастырей, пасущих Божье стадо, через "калик перехожих",
через нищих своих, всегда напоминающих нам о Христе... Русь - нежное и
ласковое слово, Русь у нас в груди, в нашем сердце. Матушка Русь -так нежно
мы только к маме обращаемся и к
Матери Божией - Матушке Заступнице.... У нас три Матери, всех мы любим и
жить без них не можем. Стоит только одну забыть, и все в жизни вверх дном перевернется... Нельзя их
разделять, Господь нам их дал, и это единство мы должны хранить: любить
Русь, молиться Матери Божией, хранить, любить и помнить наших мам! Именно
благодаря этому единству: радуясь, свирепствуя и мучась, хорошо живется
на Руси!
ХХХ
Потому,
что я с севера, что ли,
Что
луна там огромней в сто раз,
Как
бы ни был красив Шираз,
Он
не лучше рязанских раздолий.
Потому,
что я с севера, что ли.
Таких раздолий, наверное, нигде не встретишь, дух
захватывает, когда взглянешь и остановишься как вкопанный, если вдали
появится маковка церквушки. Идти бы до нее и идти, если есть силы, потому
что манит к себе, зовет... и везде-то они стояли, на пути каждого человека,
напоминали о горнем. А рязанские раздолья поэта - это что-то всеобщее
“расейское”, всем нам принадлежащее . Эх, Расея моя, Расея. И среди
этих раздолий слышится Пою я о Боге касаткой степной. Как же здесь
не петь, не воздавать хвалу Богу, когда у нас даже луна огромней в сто раз,
и никакой Шираз не сравнится с этой
красотой. Послушайте:
Я
готов рассказать тебе поле
Про
волнистую рожь при луне.
Побыть на этом поле ночью, постоять, помолиться и
увидеть, как все тварное внемлет Богу и звезда с звездою говорит.
Я
готов рассказать тебе поле
Эти
волосы взял я у ржи
Если
хочешь, на палец вяжи -
Я
нисколько не чувствую боли,
Я
готов рассказать тебе поле.
Кругом такая красота, которая захватывает, влечет
к себе, дарит златые ржаные власы простому рязанскому пареньку. Помните
икону “Ангел Златые Власы”? Да, по слову отца Павла Флоренского, человек
мало чем умален от ангелов, и поэт вбирает в себя эту красоту и делится с нами.
Я
готов рассказать тебе поле
Про
волнистую рожь при луне,
По
кудрям ты моим догадайся,
Дорогая,
шути, улыбайся,
Не
буди только память во мне
Про
волнистую рожь при луне.
ххх
Уже
светает, краской тараканьей
Обведена
божница по углу
И
мелкий дождь своей молитвой ранней
Еще
стучит по мутному стеклу.
Что мы делаем, когда светает? Я думаю, в
большинстве своем спим. Нам не до рассвета. А вот поэт, обращаясь к маме,
просит: “Разбуди меня завтра рано, моя терпеливая мать, я пойду за
соседним курганом дорогого гостя встречать”. Я вижу в этом госте Самого
Господа... На удивление все в мире промыслительно. Вспомните: кто рано
встает - тому Бог дает. Раньше всех, наверное, начинают славить Бога малые
пташки. А мы оправдываем себя тем, что устаем. А птицы не устают? Они без
устали трудятся целый день, добывая пропитание для себя и своих птенцов, и
с утра славят Бога! Всякое дыхание да славит Господа! А мы дрыхнем, особенно
после ночного телевизора, а птицы , наверное, смеются над нами: вот, мол,
люди, нашли себе забаву, после которой не то, что славить Бога, а и
умыться-то лень будет. Даже дождичек, на который мы так часто обижаемся, “своей
молитвой ранней уже стучит по мутному стеклу...”
Мама Есенина, видно, рано вставала и молилась за
своего сына Сережу и его, маленького, будила, чтобы бежал в церковь, чем
раньше - тем лучше. Увидел он, услыхал
раннюю молитву дождика, и сам, наверное, преклонил колени и помолилсяи за
свою маму, и за новый Божий день, и за мелкий дождик, который послал
Господь на нашу грешную землю.
И
кричали парнишки в еланках:
"
Дождик, дождик, полей нашу рожь!"
Вся и во всем Господь!
ххх
И
глухо, как от подачки,
Когда
бросят ей камень вслед,
Покатились
глаза собачьи
Золотыми
слезами в снег.
Я не знаю, может ли человек не плакать, читая эти
строки. У собаки отняли щенков и утопили. А она, бедная, бежала за этим
человеком, на что только надеялась, и вот их нет. И только долго, долго
дрожала воды незамершей гладь. Как страшно... И слезы, слезы собачьи
покатились звездами в снег, и удивительно - золотыми звездами... Слезы -
это всегда золото, червонное, самой высокой пробы. И это золото из глаз
собачьих катится в снег.
Плачет собака, творение Божие, плачет так, как не
плачут некоторые мамы по своим сынкам и дочкам. Научиться бы им у этой
есенинской собаки любви к своим деткам. А как красиво начиналась эта песня
о собаке.
Утром
в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд
Семерых ощенила сука
Рыжих семерых щенят.
“Златятся рогожи”, “покатились глаза золотыми
звездами”... Сколько золота в этой песне.И как печально она
закончилась:
В
синюю высь звонко
Глядела
она, скуля.
А
месяц скользил тонкий
И
скрылся за холм в полях.
А из
нас, бывает, и слез не выжмешь. Ох, как слезы нам не даются, потому что
что-то внутри сломалось, а починить некогда.
А
когда чуть плелась обратно,
Слизывая
пот с боков
Показался
ей месяц над хатой
Одним
из ее щенков.
ххх
Теперь
любовь моя не та,
Ах,
знаю я, ты тужишь, тужишь
О
том, что лунная метла
Стихов
не расплескала лужи.
Меня здесь больше всего волнуютэти “лужи стихов”
- не ручейки, а именно лужи. Лужи стихов, наверное, могли быть только у
Есенина: подошел, топнул, и вдруг... в разные стороны расплескиваются его
чудесные стихи. Выдумывать или придумывать - это уже не то, это не стихи. А
вот и того лучше: стихи расплескивает лунная метла. Эти несколько
слов - уже готовое стихотворение.
ххх
О красном
вечере задумалась дорога,
Кусты
рябин туманней глубины
Изба
- старуха челюстью порога
Жует
пахучий мякиш тишины.
Вместе с деревней, мне кажется, мы потеряем
все человеческие ощущения. В городе- все другое. Городская дорога не может
задуматься о красном вечере - там его просто не будет видно.
Изба-старуха... Ведь не скажешь: дом-старуха... Челюстью порога...
Так и видишь это: как она жует пахучий мякиш... (это хлеб горячий из печи,
который ты разломил).Тишина и хлебный мякиш...
Пахучая тишина и пахучий хлебный мякиш могут быть
опять только в деревне... Как хорошо, что поэт родился в деревне... Родился
бы в городе, и ничего бы такого не написал... Городское - все другое...
Все
гуще хмарь,
В
хлеву покой и дрема,
Дорога
белая узорит скользкий ров...
И
нежно охает ячменная солома,
Свисая
с губ кивающих коров.
Так и представляешь себе темный хлев: там коровки
и теленочек, тычутся своими мокрыми мордами в подставленныеруки, как бы
нежно целуя тебя... Милая деревенская скотинка, любимая крестьянами и
названная самыми ласковыми именами за молоко, которое они отдают и
взрослым, и маленьким. А за это им дан покой и дрема. Интересно у Есенина:
не корова охает, когда жует ячменную солому, а нежно охает сама
золотистаясолома, свисая с губ кивающих коров, благодарящих хозяйку,
хозяина и всех, кто за ними ухаживает. И все это Бог дал человеку как дар -
совершенно бесплатно: живи, работай, благодари Творца, молись и готовься к
жизни, которую не выразить никакими словами, но она есть , и манит нас и
зовет... а здесь только какое-то подобие той жизни, но все равно, как хорошо...
ххх
Видели
ли вы,
Как
бежит по степям,
В
туманах озерных кроясь,
Железной
ноздрей храпя,
На
лапах чугунных поезд?
А
за ним, по большой траве,
Как
на празднике отчаянных гонок,
Тонкие
ноги закидывая к голове,
Скачет
красногривый жеребенок?
Не мы ливсе куда-то бежим.... Только зачем нам
так бежать, кого и что догонять.... Зачем нам этот чугунный поезд, мы же
все из живой плоти.
Милый,
милый, смешной
дуралей
Ну
куда он, куда он гонится?
Неужель
он не знает, чтоживых коней
Победила
стальная конница?
Нет, не победила. Железо никогда не победит
трепещущую плоть, Богом созданную.
ххх
Но
и все ж отношусь я с поклоном
К тем
полям, что когда-то любил.
В те
края, где я рос под кленом,
Где
резвился на желтой траве, -
Шлю
привет воробьям и воронам
И
рыдающей в ночь сове.
Город задавил нас камнями и машинами...
Единственная отдушина - храм Божий, он хоть и каменный, но сколько в
немвоздуха... Божьего тепла. И страшно подумать, а вдруг настанет такое
время, что не будет ни полей, ни лесов, ни кленов, ни воробьев, ни сов,
рыдающих в ночи... а одни каменные громады, и среди этих камней живые
человеческие души, созданные по образу и подобию Божию, и утратившие этот
образ и подобие в природе, которую Бог сотворил столь совершенной, чтобы
она давалапокой душевный и телесный и радовала глаз. Кому же мы тогда будем
посылать свой привет, каким птицам? К кому воззовем из своих каменных
мешков, в которые сами себя замуровали? Только к Богу. Он для нас Свет,
Тепло и Любовь. Может быть, остановимся, опомнимся и перестанем копать,
рыть иуродовать эту Божью землю, которая уже никогда не родит такого
чудесного поэта, как Сергей Есенин. Не будет березки - и поэт не появится.
Город,
город, ты в схватке жестокой
Окрестил
нас как падаль и мразь.
Стынет
поле в тоске волоокой
Телеграфными
столбами давясь.
И самое страшное:
Вот
сдавили за шею деревню
Каменные
руки шоссе.
ххх
За
прощальной стою обедней
Кадящих
листвою берез.
Эти слова меня давнопреследуют. Прощальная
обедня. Неужели такая обедня будет? И все кончится, и ты уже больше не у
дел, или уже там, в вечной жизни...
На
земле ты уже никогда не послужишь, а там у Господа, у Творца... а вдруг и
там не дадут? А без обедни ни здесь жизни не будет, ни там... Какая же
вечная жизнь, если там не будешь служить...Там не женятся, не посягают,
а все, как ангелы.
Здесь, на земле, тебе Господь дал служение
ангельское у престола, а там вдруг его отнимет, и от этого страшно
становится...
Березки здесь на земле совершают свое каждение
листвой. К Богу поднимаются их кадильные молитвы, удивительно, как поэт это
подсмотрел... А наш уход отсюда еще удивительней...
Догорит
золотистым пламенем
Из
телесного воска свеча,
И
луны часы деревянные
Прохрипят
мой двенадцатый час.
Золотистым пламенем догорает свеча нашей жизни, а
тело наше - воск... были и нет нас... растаяли... и только слышен хриплый
стук часов, деревянные часы...деревянный гроб, как говорили - деревянная
домовина и…деревянный
крест....
ххх
Но
и все же душа не остыла.
Так
приятны мне снег и мороз,
Потому
что над всем, что было,
Колокольчик
хохочет до слез.
Вспомнишь прожитую жизнь и думаешь: разве можно
было так жить? Говорят: все прошло и быльем поросло; да, видно, не все
прошло, если так трогает и тревожит этот колокольчик, хохочущий над тобой.
Его слезы - это твои слезы, вместе и хохочем и плачем. Да, многое было, о
чем и вспоминать-то стыдно, а вот колокольчик, не колокол, нет, напоминает,
будит прошлое, колокол так не растревожит, аколокольчик попал своим
хохочущим до слез звоном в самоесердце.
Чистые сердцем Бога
узрят. А если сердце грязное?Страшно жить на этом свете,
Господи, и скучно, если не так живешь. Мерзко на душе, пакостно и нехорошо
на сердце. Что мы со своим сердцем натворили? Кого и что туда впустили? И
можно ли узреть таким сердцем Бога? Смеется, заливается до слез над нами
колокольчик. Я, например, слышу звон жуткий,говорящий мне: проснись,
очнись, что же ты такой бесчувственный, янадрываюсь в плаче о тебе, а тебя
ничем не проймешь, ты ли это? Забыл, что творил на этой
земле,мерзкое,греховное? Я же коло-кольчик, хочу проникнуть в твою
душу, уколоть, раз тебя и твою совесть ничем не прошибешь, плачу,
смеюсь над тобой, заливаюсь, чтобы душа твоя не остыла; суп остывший и то
не вкусный, есть не хочется, а ты человек, Богом созданный. Вот и пробрал
меня до мозга костей этот хохочущий до слез колокольчик, и жутко стало от
прожитой никчемной жизни , и только одно осталось повторять: Боже, милостив
буди мне грешному и пошли слезы оплакать свои грехи.
Ххх
А
смеяться есть чему
Причина.
Ведь
не так уж много
В
мире див.
Ходит
полоумный
Старичина,
Петуха
на темень посадив....
Я видел воочию, как по Чертанову ходил старичина
с петухом. Огненно-рыжий, огромный красный гребень свисал на петушиный
глаз, ярко-красная борода горела на солнце. Петух сидел у старика на
темени, вонзив свои шпоры ему прямо в лысину... Их окружали любопытные дети
и взрослые. Время от времени петух слетал на землю и так величественно
выступал, словно какой-нибудь герцог или кардинал. Старичина давал команду,
и петух опять оказывался у него на плече и на темени. Увидел я это и
вспомнил "Батум " Есенина. Видно петухи и старичины везде
одинаковы....Чертановский петух жил на лоджии и по утрам с восходом солнца
кукарекал. Соседи уже и милицию вызывали...
Я бы всем
петухам
Повыдрал
бы потроха,
Чтобы
они ночьми
Не
голосили...
А жалко, очень жалко и петуха, и старика,
ведь в деревнях кричат петухи, и никого это не раздражает.Мы отвыкли, у нас
теперь гудят и свистят моторы, и это тоже никого не волнует... А каких
петухов я слышал в Беляеве и Чертанове, когда рано, этак в пять- начале
шестого, спешил на службу. Не надо обижать петухов и бросать их в кастрюлю.
Прислушайтесь к их “кукареку”, они напоминают нам о нашем падении...
Помните, Господь сказал апостолу Петру: "Дважды петел не возгласит,
как ты трижды отречешься от Меня"? .И как горько заплакал Петр, когда
услышал это петушиное “ку-ка-ре-ку”, как бы говорившее: предал ты Господа.
ххх
Цветы
мне говорят прощай,
Головками
кивая низко,
Что
больше не увижу близко
Ее
лицо и отчий край...
Это прощание цветов, нежное,ласковое... очень
трогает. “Прощай”, обычно, говорят друг другу люди, а у Есенина цветы так
хорошо умеют говорить, прощаются с каждым из нас и в знак печали
низко-низко наклоняют свои головки: им больно, что мы покидаем их, покидаем
эту землю,они к нам такпривыкли...
Цветы в нашей жизни с нами неразлучны, они очень
разные, как и все мы, и, наверное, все их любят... Очень любила цветы и моя
матушка, разбиралась в них и меня этому научила.... Самые красивые и яркие
сами шли к ней в руки и становились букетом, от которого нельзя было
оторвать глаз...
Весенний
вечер, синий час
Ну
как же не любить мне вас...
Не любить цветы нельзя: наше появление на свет,
дни рождения, свадьбы... везде цветы, а когда мы уходим, они лежат рядом с
нами, как подрубленные. Их скорбь, как и скорбь наших близких,
неподдельна... Трудно покидать этот свет...
Как
в этой жизни радей не радей...
Вот
почему так тянусь я к людям.
Вот
почему так люблю людей...
(...)
А
люди разве не цветы?
Тогдалюбовь к цветам естественно звучит как
любовь к людям:
Вот
почему к цветам тактянусь я,
Вот
почему так люблю цветы.
Любя цветы, любишь людей - любя людей, любишь
цветы..., и что-то евангельское проявляется в этой обоюдной любви...
А
люди разве не цветы?
О,
милая, почувствуй ты,
Здесь
не пустынные слова,
Как
стебель тулово качая.
А
эта разве голова
Тебе
не роза золотая?
ххх
Вот
так же отцветем и мы
И
отшумим как гости сада...
Коль
нет цветов среди зимы
Так
и грустить о них не надо.
От грусти никуда не уйдешь, грусть - это не
отчаяние и не уныние. Мы грустим об ушедшем лете, грустим об
ушедшихблизких.И, конечно, зимой грустим о цветах: о полевых колокольчиках,
ландышах, о васильках во ржи, вслушайтесь: “как васильки во ржи, цветут в
лице глаза”. Помню, идем по полю с Тамарой: “Слава, вон, сорви Василёк,
смотри, он же тебе улыбается, кланяется, хочет быть к тебе в букетик,
его-то как раз и не хватает...”Бегу, и чуть ли ни целую, осторожно срываю -
теперь наш, пойдёшь к нам в гости, хватит стоять здесь среди ржи в одиночестве,
побудешь немного в домашнем уюте, постоишь под образами, помолишься вместе
с нами, прославишь Творца,.. а потом, тихонько отцветёшь, склонишь свою
головку и уснешь, успокоишься, и тихо-тихо отойдешьк Тому, Кто тебе дал,
хоть и короткую, но такую прекрасную жизнь. “Вот так же отцветём и мы, и
отшумим, как гости сада”...И уйдём ко Господу в Его великий и прекрасный
Сад, где нет увядания, а вечное цветение всех цветов и вечное пребывание
всех человеков и только одна радость о Господе нашем Иисусе Христе!
ххх
Не
жалею, не зову , не плачу,
Все
пройдет, как с белых яблонь дым.
“Не жалею, не зову, не плачу” - все прямо по
Иову: “Бог дал - Бог взял”.
Увяданья
золотом охваченный,
Я
не буду больше молодым.
Такое
увядание - Божье увядание, как увядание в природе... Да, и молодость
проходит, так уж Богом все сотворено и заведено... грустить ли об этом?
Вот
так же отцветем и мы
И
отшумим, как гости сада.
Коль
нет цветов среди зимы,
Так
и грустить о них не надо.
Как бы мы ни прожили здесь нашу
жизнь,но уходить отсюда мы должны по-христиански, сознавая свою
греховность, признавая себя грешниками великими.
Вот
за это веселие мути,
Отправляясь
с ней в край иной,
Я
хочу при последней минуте
Попросить
тех, кто будет со мной.
Чтоб
за все за грехи мои тяжкие,
За
неверие в благодать,
Положили
меня в русской рубашке
Под
иконами умирать.
ххх
Клен
ты мой опавший, клен заледенелый,
Что
стоишь, нагнувшись, под метелью белой.
Леденеет человеческая душа без Бога, отпадают
кленовые листики благодати, и сгибается человек под тяжестью своих грехов.
Вот, почему так и трогает эта песня, и когда слушаешь или читаешь эти
строки, то каждый их относит к себе. Когда мы теряемверу, веру в своего
Творца, и остаемся одни, вот тогда мы и становимся этим заледенелым кленом.
Клен
ты мой опавший, клен заледенелый,
Что
ж стоишь нагнувшись под метелью белой.
У всех нас жизнь по-своему сломана, если текла
хоть какое-то время без Бога - вот и тянется душа к есенинским песням.
Покачаемся немного кленом под метелью белой, поймем, какплохо без Бога,
припадем ко Христу: Господи, не дай засыпать нас этой житейской метели,
распрями, помоги, растопи заледенелые сердца, отогрей, взрасти опять в нас
кленовые листочки благодати, чтобы мы не стояли голые и одинокие под
бешеным и ледяным ветром неверия.
Ветры,
ветры, о снежные ветры,
Заметите
мою прошлую жизнь,
Я
хочу быть отроком светлым
Иль
цветком с луговой межи.
ххх
Все
мы в этом мире тленны
Тихо
льется с кленов листьев медь...
Будь
же ты во век благословенно
Что
пришло процвесть и умереть.
Задумаешься, откуда такая красота в стихе, откуда
такая образность? Это какая-то Божья сказка, как будто ты и не человек, а
Божья травинка, поэтому и подмечаешь льющуюся с кленов медь листьев, и
кленовые листочки, тоже тленные, как и мы, нежные и хрупкие, - и все это
Богом задумано и создано как единое целое. Оторвется человек от природы,
останется она одна, и жизнь, благословенная Богом закончится, и природе
некому будет поверять свои тайны. Может, так надо относиться и к тайне
человеческой, к тленности нашей жизни, и видеть красоту ухода из нее любого
из нас, ведь нас не ужасает падающих листьев медь, тихо льющаяся на осеннюю
землю. Также тихо льется наша уходящая жизнь. И мы, Божьи листочки, уходим
незаметно туда, откуда и из чего взяты . Земля еси и в землю отыдеши....Божий
листик клен и Божий листик человек...Весь мир Божий - сказка, чудесная, с
хорошим светлым концом. Здесь нужно просто повернуться к Создателю, и тогда
все это увидишь: всюкрасоту, и умирание природы, и умирание нас, людей. А
Господь нас всех принимает в своюстрану, где вечная жизнь, и нет ни
болезней, ни печали, ни воздыхания, но вся и во всем Христос. И будем
там не жалеть, не звать, не плакать, а вечно радоваться, что Господь
с нами, а мы с Ним!
Ххх
Молча
ухает звездная звонница,
Что
ни лист, то свеча заре.
Никого
не впущу я в горницу,
Никому
не открою дверь.
Почему порой так хочется закрыться ото всех?
Остаться только с Господом, с Его Пречистой Матерью, со Святыми
угодниками...Святые подвижники выходили к людям, а потом опять закрывались
от людских глаз, и молились, чтобы вновь, набравшись духовной силы, выйти к
нам, страждущим, утешить наши скорби и помочь...
Затворюсь ото всего... Грехили давят, не дают
покоя,чувствую, что надо молиться и молиться, а сил нет, отдохнуть бы, а
потом опять молиться, может, коснется сердца благодать, и обновит, и
восставит от сна греховного, и засветится день Господень радостью о Нем,
Нашем Творце.
Ххх
Льется
пламя в бездну зрения,
В
сердце радость детских снов,
Я
поверил от рождения
В
Богородицын Покров.
Иду по улице и эти строчки несу в себе, в своем
сердце, и никуда от них не денешься.. и думаешь: если бы у всех были такие
детские сны: спишь, а над тобой Сама Богородица, инакрывает Своим Небесным
Голубым Покровом. И что же тогда еще человеку надо? И какхорошо - верить в
это от рождения. И какое счастье, что Божья Матерь от самого рождения с
тобой, оберегает тебя и охраняет, никогда нас не забудет, не оставит ни в
этой жизни ни в будущей. Идите в храмы, преклоняйте перед Ней колени,
стучите - и откроет Свою и Божью волю о вас, если сильно попросите, то
обязательно поможет.
ххх
В стихах Есенина много Божьего, светлого,
христианского, но много и грустного,
темного.... Люди часто строго судят о его творчестве и судьбе. Мы всегда
подходим с очень строгой меркой к другим людям, но боимся заглянуть в себя,
где таится столько темного и греховного...Есенина любят, читают, поют, -а
значит, светлое, Божие, побеждает...Отодвигается и та тень, которая пала на
него в час его кончины.... То было время, когда многие уходили из жизни не
сами, их кто-то "уходил". Мама Есенина, верующая старушка, отпела
его заочно, пришла ко гробу, положила земельку и разрешительную молитву .Было
у этой старушки основание для
церковного прощания, не верила она слухам о самоубийстве, ее материнское
сердце подсказывало другое....Поверила Господу, а не людям, пошла и
отпела.... Блаженны чистые сердцем, яко те Бога узрят.... Блаженны чистые
сердцем, - они и правду узрят !
Давайте видеть в Есенине хорошее, светлое,
а если придут мысли о темном, отбросим их и поглубже заглянем а себя, в
свои души. Вспомним его строки:
Я
хочу быть отроком светлым
Иль
цветком с луговой межи.
Пусть таким он и остается в нашей памяти.... Я
прежде всего вижу в поэте его устремленность к Богу - сквозь заблуждения и
падения - к спасительному милосердию и благодати. Мне и в последнем его
стихотворении“ До свиданья, друг мой, до свиданья// Милый мой, ты у меня
в груди...”слышится обращение поэта к Богу - Небесному Другу, а
прощальное “до свиданья” звучит как обещание скорой встречи - свидания - с
Богом. Я знаю, что Есенин там благодарен мне за то, что я высветил в
его стихах Божие, христианское, что
поможет ему стать по правую сторону от Спасителя....
К оглавлению
Главная
страница
|
